*Yan*
На сонном поле жжет полынь горячие руки солнца. Пряный густой воздух заползает в нос, в легкие и мысли. Они лениво порхают вдоль золотистых волн, облизывая тяжело вздыхающие травы. Шелестит тихо, почти без ветра. Скоро грянет гроза, и эти минуты до нее такие томительные, невыносимые и желанные. Сердце трепещет от ощущения близости грома, от разорванного в капли дождя неба.
Под примятым золотом спит человек в невесомой рубашке, украшенной желтой терпкой пыльцой. Спит крепко, по непривычному расслабленно, без дневных кривляний, сменяющихся на улыбчивом лице как штампы на бумаге. Весь собранный, будто в ожидании прыжка на добычу, при чужих, сейчас будто часть окружающей среды - вросший в землю корень, готовый в любой момент зацвести и вспорхнуть лепестком по приближающемуся ветру.
Выразительные руки перебирают гибкий стебель, на них музыкально играют косточки и жилы, то прячась в гладкую кожу, то вырезая на ней натянутые линии.
Первый вздох чистого воздуха, первые капли на теплой рубашке, съедающие белую ткань, оголяя кожу, первый удар согнувшегося под влагой стебля...
Под примятым золотом спит человек в невесомой рубашке, украшенной желтой терпкой пыльцой. Спит крепко, по непривычному расслабленно, без дневных кривляний, сменяющихся на улыбчивом лице как штампы на бумаге. Весь собранный, будто в ожидании прыжка на добычу, при чужих, сейчас будто часть окружающей среды - вросший в землю корень, готовый в любой момент зацвести и вспорхнуть лепестком по приближающемуся ветру.
Выразительные руки перебирают гибкий стебель, на них музыкально играют косточки и жилы, то прячась в гладкую кожу, то вырезая на ней натянутые линии.
Первый вздох чистого воздуха, первые капли на теплой рубашке, съедающие белую ткань, оголяя кожу, первый удар согнувшегося под влагой стебля...