Пусть здесь всегда будет тепло
пятница, 28 августа 2020
*Yan*
Я ПЕРЕЕХАЛ! Вот так по-дурацки и случайно. Если Вам вдруг захочется найти мой новый профиль, то вот кнопочка
воскресенье, 16 июля 2017
*Yan*
Выложили визитки, ура). Смотрю на всю эту красоту, и радуюсь. В этот раз участвую в двух командах
вторник, 12 июля 2016
*Yan*
Скоро начнется очередная фандомная битва)
воскресенье, 19 июля 2015
*Yan*
вторник, 16 июня 2015
*Yan*
А над нашим городом частенько гонят тучи, чтобы дождь не смел падать на блестящие капоты бронированных машин. Людям делается дурно, жалуются они на мигрень, на тяжесть вздоха.
Половина месяца, как лето, а я первый раз за него словил благодатный дождь. После длительного зноя ледяные капли с зеленой листвы - целый праздник. Зонт пылится в шкафу дома, ведь даже не думал взглянуть на небо, когда выходил. А надо бы почаще, оно всегда прекрасно, уж в наших краях точно. Длинный подол опутывает ноги, обнимает лодыжки, стесняет шаг. Как же эти люди из Мира Стержня ходили, укутанные в мокрые лоохи в дождливые дни, впрочем, наверное, не требовалось, обладать очень высокой ступенью магии, чтобы устроится с комфортом. Однако это забавно, будто идешь по щиколотки в воде.
А сладкий запах тропиков особенно приятен именно под дождем. Не удушливый и навязчивый, а легкий и игривый.
Половина месяца, как лето, а я первый раз за него словил благодатный дождь. После длительного зноя ледяные капли с зеленой листвы - целый праздник. Зонт пылится в шкафу дома, ведь даже не думал взглянуть на небо, когда выходил. А надо бы почаще, оно всегда прекрасно, уж в наших краях точно. Длинный подол опутывает ноги, обнимает лодыжки, стесняет шаг. Как же эти люди из Мира Стержня ходили, укутанные в мокрые лоохи в дождливые дни, впрочем, наверное, не требовалось, обладать очень высокой ступенью магии, чтобы устроится с комфортом. Однако это забавно, будто идешь по щиколотки в воде.
А сладкий запах тропиков особенно приятен именно под дождем. Не удушливый и навязчивый, а легкий и игривый.
вторник, 27 января 2015
*Yan*
На сонном поле жжет полынь горячие руки солнца. Пряный густой воздух заползает в нос, в легкие и мысли. Они лениво порхают вдоль золотистых волн, облизывая тяжело вздыхающие травы. Шелестит тихо, почти без ветра. Скоро грянет гроза, и эти минуты до нее такие томительные, невыносимые и желанные. Сердце трепещет от ощущения близости грома, от разорванного в капли дождя неба.
Под примятым золотом спит человек в невесомой рубашке, украшенной желтой терпкой пыльцой. Спит крепко, по непривычному расслабленно, без дневных кривляний, сменяющихся на улыбчивом лице как штампы на бумаге. Весь собранный, будто в ожидании прыжка на добычу, при чужих, сейчас будто часть окружающей среды - вросший в землю корень, готовый в любой момент зацвести и вспорхнуть лепестком по приближающемуся ветру.
Выразительные руки перебирают гибкий стебель, на них музыкально играют косточки и жилы, то прячась в гладкую кожу, то вырезая на ней натянутые линии.
Первый вздох чистого воздуха, первые капли на теплой рубашке, съедающие белую ткань, оголяя кожу, первый удар согнувшегося под влагой стебля...
Под примятым золотом спит человек в невесомой рубашке, украшенной желтой терпкой пыльцой. Спит крепко, по непривычному расслабленно, без дневных кривляний, сменяющихся на улыбчивом лице как штампы на бумаге. Весь собранный, будто в ожидании прыжка на добычу, при чужих, сейчас будто часть окружающей среды - вросший в землю корень, готовый в любой момент зацвести и вспорхнуть лепестком по приближающемуся ветру.
Выразительные руки перебирают гибкий стебель, на них музыкально играют косточки и жилы, то прячась в гладкую кожу, то вырезая на ней натянутые линии.
Первый вздох чистого воздуха, первые капли на теплой рубашке, съедающие белую ткань, оголяя кожу, первый удар согнувшегося под влагой стебля...
вторник, 06 января 2015
*Yan*
Год был длинным, он пах пряными луговыми травами, липнущими к пальцам масляной перчаткой, он грел теплой спиной в полумраке раннего утра и перестал хоть как-то ощущаться на вкус из-за литров вылитого чая всех мастей и раскрасок. Год был тяжёлой живой сказкой. Чуть меньше года назад мы читали "Дом", вникали в настенные надписи, грезили Лесом и играли с осознанием себя в этом мире и в мирах иных. А теперь нас много, становится тесно под одним одеялом, трудно запастись достаточно большим чайником и найти нужное слово каждому. Но я бы не отказался ни от единого существа, которое прошло со мной волшебную ночь сказок - ночь откровений, когда не страшно говорить правду, когда защитный панцирь один на всех, и не стоит до утра ждать кинжала под ребра, когда искра (возможно мысль, или ощущение) проходит от ладони к ладони.
Новый год звенел и шуршал в каждом углу, подслушивал наши желания, слитые в один общий кувшин, он морозил пятки и носы, пробирал до костей. Не было другого выхода, кроме как пустить его во все щели и попробовать полюбить. Он обещает быть долгим и шумным, он обещает запомниться, не важно, плохим ли, хорошим. Но жалеть о нем никто не будет. Мы вообще разучились жалеть. Мы просто идем вперед, дорога слепит солнечными зайчиками на скользких камнях, смеется стрекотом кузнечиков, небо объято серой ватой. Оно то пушится невинно-белой периной над самой макушкой, в районе досягаемости, то завлекает черным бархатом в немыслимую высь. Если закрыть глаза и остаться на грани сна и реальности, можно дотянуться до нее кончиками пальцев, так, что всю оставшуюся жизнь будешь стремиться туда, терзая крылья резким ветром, заливаясь горячим смехом до самых краев.
Новый год звенел и шуршал в каждом углу, подслушивал наши желания, слитые в один общий кувшин, он морозил пятки и носы, пробирал до костей. Не было другого выхода, кроме как пустить его во все щели и попробовать полюбить. Он обещает быть долгим и шумным, он обещает запомниться, не важно, плохим ли, хорошим. Но жалеть о нем никто не будет. Мы вообще разучились жалеть. Мы просто идем вперед, дорога слепит солнечными зайчиками на скользких камнях, смеется стрекотом кузнечиков, небо объято серой ватой. Оно то пушится невинно-белой периной над самой макушкой, в районе досягаемости, то завлекает черным бархатом в немыслимую высь. Если закрыть глаза и остаться на грани сна и реальности, можно дотянуться до нее кончиками пальцев, так, что всю оставшуюся жизнь будешь стремиться туда, терзая крылья резким ветром, заливаясь горячим смехом до самых краев.
четверг, 31 июля 2014
*Yan*
В одном обласканном солнцем, пропитанном морской солью и легким ветром, городе живет стая. Компактная такая, в десять макушек, вылезающих время от времени из берлог. И пару раз в год выбирается стая на шабаши под лунные ночи.
Вышли мы ранним утром, ехали долго и со вкусом, развалившись на вещах, коленях, да и просто на полу. Главной задачей было уместиться как-можно кучнее и создать ворох шороха и гама, чтобы настроение было боевое. Вывалились комом на придорожный огрызок. Горячий асфальт жег кеды, рюкзаки и пакеты тянули к нему, но мы уперто ползли к нашему каменному логову.
И вот уже кровати сдвинуты, рюкзаки развалены на их скрипучих спинах, окна распахнуты и занавешены, а измаянные жарой звери развалились на полу в окружении чашек, бутылок и тарелок, в ожидании, пока их почешут.
День катился лениво, стая ползала, натыкалась на углы, сдирала колени, ревела и бодалась, уничтожила часть провианта, разнесла свой дух с летящим печеньем, яркими маркерами и пыльными пледами по всему логову. День пах пылью, жарой и холодным чаем. Мы учились охотиться в темноте, прислушиваясь к томному дыханию и легкому шелесту бус, мы учились вычислять нервозность в хохочущих и грустящих лицах, мы учились летать без крыльев и жить секундой.
А ночью были поиски веток, почти вслепую. Нас сопровождала гибкая черная тень, замирающая в свете фонаря. Дым душил горло, слезил глаза . Хоть стая и разбегалась по углам, но мысли запутались и сплелись на одном - на темной бархатной лапе неба, засоренной звездной пылью. Мы смотрели, щурясь и улыбаясь, считая падающие звезды, не загадывая желаний, угадывая созвездия и говоря о вечности, смерти и китах.
Мы пожирали прямо с углей горелый хлеб и сырые сосиски, дымящуюся картошку, и в тот момент ничего, кроме сказок, сплетенных из чужой жизни, снов и мыслей, не требовалось. А сказки были вдохновляющие, тянущие к небу и сырой почве, пропитанной свежей травой. Они оставляли теплые следы в сердце и нежный голос в памяти. И казалось до одури глупо стеснение, ведь мы - одна стая.
Море в эту ночь было ласковым и завораживающим. Я не могу так красочно это описать, потому, что остался на берегу, испугавшись сильного ветра. Звездное небо уже не загораживали ни ветки, ни крыша нашей берлоги. Оно было бесконечно и безумно близко, а над головой висела стая, уже настолько близкая, что без касаний, без близости чужих плеч было уже не обойтись. В волнах танцевал свет звездной пыли, мы грели как могли наших рыб.
А потом было утро, бетон еще оставался холодным, но солнце начинало греть макушки. Горячий кофе был как-раз кстати. Мы старались вспомнить в подробностях остывающий день, говорили о дремлющих клубках и затекших конечностях взахлеб и со смехом, хоть голоса и казались абсолютно пустыми. Мы заметали следы и будили друзей со скрипом. Мы слушали тихую гитару и подпевали, как могли. Мы любили Мир вокруг, мы ели мороженное. Я хочу, чтобы об этом помнили все.
Вышли мы ранним утром, ехали долго и со вкусом, развалившись на вещах, коленях, да и просто на полу. Главной задачей было уместиться как-можно кучнее и создать ворох шороха и гама, чтобы настроение было боевое. Вывалились комом на придорожный огрызок. Горячий асфальт жег кеды, рюкзаки и пакеты тянули к нему, но мы уперто ползли к нашему каменному логову.
И вот уже кровати сдвинуты, рюкзаки развалены на их скрипучих спинах, окна распахнуты и занавешены, а измаянные жарой звери развалились на полу в окружении чашек, бутылок и тарелок, в ожидании, пока их почешут.
День катился лениво, стая ползала, натыкалась на углы, сдирала колени, ревела и бодалась, уничтожила часть провианта, разнесла свой дух с летящим печеньем, яркими маркерами и пыльными пледами по всему логову. День пах пылью, жарой и холодным чаем. Мы учились охотиться в темноте, прислушиваясь к томному дыханию и легкому шелесту бус, мы учились вычислять нервозность в хохочущих и грустящих лицах, мы учились летать без крыльев и жить секундой.
А ночью были поиски веток, почти вслепую. Нас сопровождала гибкая черная тень, замирающая в свете фонаря. Дым душил горло, слезил глаза . Хоть стая и разбегалась по углам, но мысли запутались и сплелись на одном - на темной бархатной лапе неба, засоренной звездной пылью. Мы смотрели, щурясь и улыбаясь, считая падающие звезды, не загадывая желаний, угадывая созвездия и говоря о вечности, смерти и китах.
Мы пожирали прямо с углей горелый хлеб и сырые сосиски, дымящуюся картошку, и в тот момент ничего, кроме сказок, сплетенных из чужой жизни, снов и мыслей, не требовалось. А сказки были вдохновляющие, тянущие к небу и сырой почве, пропитанной свежей травой. Они оставляли теплые следы в сердце и нежный голос в памяти. И казалось до одури глупо стеснение, ведь мы - одна стая.
Море в эту ночь было ласковым и завораживающим. Я не могу так красочно это описать, потому, что остался на берегу, испугавшись сильного ветра. Звездное небо уже не загораживали ни ветки, ни крыша нашей берлоги. Оно было бесконечно и безумно близко, а над головой висела стая, уже настолько близкая, что без касаний, без близости чужих плеч было уже не обойтись. В волнах танцевал свет звездной пыли, мы грели как могли наших рыб.
А потом было утро, бетон еще оставался холодным, но солнце начинало греть макушки. Горячий кофе был как-раз кстати. Мы старались вспомнить в подробностях остывающий день, говорили о дремлющих клубках и затекших конечностях взахлеб и со смехом, хоть голоса и казались абсолютно пустыми. Мы заметали следы и будили друзей со скрипом. Мы слушали тихую гитару и подпевали, как могли. Мы любили Мир вокруг, мы ели мороженное. Я хочу, чтобы об этом помнили все.
суббота, 26 июля 2014
*Yan*
Когда пикник оборачивается молнией и проливным дождем, у порядочных людей принято расстраиваться...
Но неужели не потрясающе топить ноги в лестничных водопадах, вздрагивать вместе с землей от близкого раската грома, заливать Мир вокруг громким смехом и протяжным звериным воем, а потом ехать в автобусе, мокрым с головы до пят, обнимать горячее и дружелюбное, которое день назад было еще черт знает где... только тихо, чтобы ни в коем случае не спугнуть. А потом шутливо бороться за сухие штаны, за удобное место, прислушиваться к игре ловких пальцев по струнам, к нежному голосу и мучительно вспоминать слова, чтобы подпеть, подбодрить и не испортить. Лопать варенье из банки большими ложками, запивать чаем, куда уж без него.
Люблю свою стаю. И за варенье люблю, и за болтовню... а еще просто так, потому, что любится, потому, что моя стая.
Но неужели не потрясающе топить ноги в лестничных водопадах, вздрагивать вместе с землей от близкого раската грома, заливать Мир вокруг громким смехом и протяжным звериным воем, а потом ехать в автобусе, мокрым с головы до пят, обнимать горячее и дружелюбное, которое день назад было еще черт знает где... только тихо, чтобы ни в коем случае не спугнуть. А потом шутливо бороться за сухие штаны, за удобное место, прислушиваться к игре ловких пальцев по струнам, к нежному голосу и мучительно вспоминать слова, чтобы подпеть, подбодрить и не испортить. Лопать варенье из банки большими ложками, запивать чаем, куда уж без него.
Люблю свою стаю. И за варенье люблю, и за болтовню... а еще просто так, потому, что любится, потому, что моя стая.
*Yan*
Представь, мы плещемся в море, словно мухи в луже, но с другой стороны любая лужа - целое море для мухи.
Люблю море за то, что оно большое, легкое и мощное. Во время шторма волны с шумом неотвратимо разбиваются о берег, а потом медленно слизывают песок с приятным шуршанием. Очень необычно смотреть на водную гладь без рамок волнорезов и бун. Меня, прибрежную рыбу, тянет вглубь и вдаль, к бесконечному простору. Сила стихии слишком притягательна, и нет ничего удивительного, что на протяжении уже многих веков люди сигают в воду и не возвращаются назад.
Вода отражает небо, бесконечное и светлое, а по нему плывут разноцветные камушки и, возможно, еще мелкая рыбешка. По такому небу можно лететь, без железных каркасов, без тросов и парашюта. Это маленькое чудо для тех, кого тянут в небо крылья.
Люблю море за то, что оно большое, легкое и мощное. Во время шторма волны с шумом неотвратимо разбиваются о берег, а потом медленно слизывают песок с приятным шуршанием. Очень необычно смотреть на водную гладь без рамок волнорезов и бун. Меня, прибрежную рыбу, тянет вглубь и вдаль, к бесконечному простору. Сила стихии слишком притягательна, и нет ничего удивительного, что на протяжении уже многих веков люди сигают в воду и не возвращаются назад.
Вода отражает небо, бесконечное и светлое, а по нему плывут разноцветные камушки и, возможно, еще мелкая рыбешка. По такому небу можно лететь, без железных каркасов, без тросов и парашюта. Это маленькое чудо для тех, кого тянут в небо крылья.
среда, 16 июля 2014
*Yan*
Так странно писать письма без адреса и обращения, гадая, дойдут ли они до адресата. Но такие письма ведь куда честнее любых слов. В таких письмах будто разговариваешь сам с собой, не стесняясь, не задумываясь, а интересна ли вообще человеку твоя болтовня. У нас луна висит над горой, желтая-желтая. Мне мало есть чем поделиться. Конечно, день был насыщенный, и вчера насыщенный, но на долгую память, в весточку на пожелтевшей бумаге вписывать их не хочется.
А хочется о чем-нибудь воздушном. Я уже говорил, у нас сейчас адски душно днем, но ночью еще пока приятный прохладный ветер. А еще, как-нибудь попробуй в этот душный день залпом пить горячий кофе, или чай, но такой, чей вкус ты любишь. Я думал, нет большей глупости, чем пить под палящим солнцем кипяток, но мне понравилось. Жарче от этого не становится. Кажется, будто сливаешься с окружающей средой, и тепло становится ласковым, приятным.
На самом деле я пишу это все ради одной строчки, абсолютно сейчас неуместной, чтобы просто так тебе ее сказать, поэтому пусть она вызовет улыбку когда-нибудь потом:
Мы с тобой слишком рядом, чтобы помехой были какие-либо расстояния. Мы с тобой слишком вместе, чтобы какие-либо ссоры заставили нас отвернуться друг от друга. Ты мой любимый братишка, и всегда им останешься.
А хочется о чем-нибудь воздушном. Я уже говорил, у нас сейчас адски душно днем, но ночью еще пока приятный прохладный ветер. А еще, как-нибудь попробуй в этот душный день залпом пить горячий кофе, или чай, но такой, чей вкус ты любишь. Я думал, нет большей глупости, чем пить под палящим солнцем кипяток, но мне понравилось. Жарче от этого не становится. Кажется, будто сливаешься с окружающей средой, и тепло становится ласковым, приятным.
На самом деле я пишу это все ради одной строчки, абсолютно сейчас неуместной, чтобы просто так тебе ее сказать, поэтому пусть она вызовет улыбку когда-нибудь потом:
Мы с тобой слишком рядом, чтобы помехой были какие-либо расстояния. Мы с тобой слишком вместе, чтобы какие-либо ссоры заставили нас отвернуться друг от друга. Ты мой любимый братишка, и всегда им останешься.
понедельник, 14 июля 2014
*Yan*
Мне бы сейчас учиться, экзамены как-никак. Но родители включили "Машину времени" и затеяли разбор хлама, и как-то так всё тепло, по семейному. И неважно уже, у кого какие проблемы. Важно, что у близких все замечательно, а если и не замечательно, то не трагедия. Найдемся, залижем наболевшее какими-нибудь глупыми байками, чаем из термоса.
А вчера были ветки над макушкой, такие мертвые, но вроде сопереживающие. К ним хотелось тянуть руки, или просто смотреть не отрываясь, грея затылок на чьих-то джинсах. А потом было какое-то неправильное прощание, и я совершенно не знал, что же такого сказать или сделать, чтобы знали, что буду ждать, а не дождусь, так сам приеду.
Вчера в утешение мне махали с неба сушащиеся красные простыни, будто кто-то решил вот так легко пустить по облакам алые паруса. Ты тоже верь, что всё будет просто замечательно
А вчера были ветки над макушкой, такие мертвые, но вроде сопереживающие. К ним хотелось тянуть руки, или просто смотреть не отрываясь, грея затылок на чьих-то джинсах. А потом было какое-то неправильное прощание, и я совершенно не знал, что же такого сказать или сделать, чтобы знали, что буду ждать, а не дождусь, так сам приеду.
Вчера в утешение мне махали с неба сушащиеся красные простыни, будто кто-то решил вот так легко пустить по облакам алые паруса. Ты тоже верь, что всё будет просто замечательно
понедельник, 07 июля 2014
*Yan*
Туман в горах - зрелище, хоть и частое, но завораживающее. Да запах крыжовника витает, кажется все же не в воздухе, а где-то у меня в памяти, но такой реальный и знакомый! А дорога вьется лентой вверх, такие же две полосы травы посередине, как в родном городе, только там и холмик то маленький поискать нужно. А венки получаются чудные из придорожных цветов, они пахнут почему-то орехами. У меня странный нос).
***
Не важно, чужая ли это машина и какой марки. Открыть все окна нараспашку. Ветер сносит слова собеседника, находящегося по руку от тебя. Заезжаем в туннель, едем очень быстро. Если приблизиться к распахнутому окну и найти правильный угол обзора, смотреть только в одну точку, создается впечатление, что ты - Алиса, падающая в кроличью нору. Пространство немного искажено, ты смотришь на проносящиеся бесконечные стены, ощущение невесомости. Тело тяжелое, даже пальцем не пошевелить, а сердце, напротив, выскакивает из грудной клетки испуганным кролем, то ли от теплых слов сухим электронный шрифтом, то ли действительно уже летишь.
А после, выехав из туннеля, закрываешь глаза. Тебя окутывает песочный кокон. Непонятно ,откуда он взялся в городе, но он точно есть. Все звуки, кроме шума ветра, будто за стенкой. И ты на мгновение задумываешься, а где же здесь реальность, а где сон. Греза наяву - новая ступенька в доме сновидений. В этом доме люди учатся быстро засыпать, учатся не боятся кошмаров, учатся жить во сне и спать наяву, учатся оживлять фантазией прикосновения, запахи и звуки. Этот дом не плохой и не хороший. Там может быт опасно, а может быть там можно взять перерыв и научиться чему-нибудь полезному. В этом доме каждый сам по себе, хотя, возможно, я просто не нашел еще нужной ступени. Я не смог избавиться только от одного страха во сне - боязни не проснуться.
Но на самом деле это все не важно. Просто сейчас хорошо, будто переродился. И кажется, словно на любую гору можно вспорхнуть играючи. Счастье - оно очень близко, за ним не нужно ходить, оно всегда с нами. Просто оно выжидает, пока на него удосужатся обратить внимание.Чтобы быть счастливым, не нужно воображения. Для этого достаточно парочки строк с другого конца сети, а может голубого неба в пушистых облаках.
***
Не важно, чужая ли это машина и какой марки. Открыть все окна нараспашку. Ветер сносит слова собеседника, находящегося по руку от тебя. Заезжаем в туннель, едем очень быстро. Если приблизиться к распахнутому окну и найти правильный угол обзора, смотреть только в одну точку, создается впечатление, что ты - Алиса, падающая в кроличью нору. Пространство немного искажено, ты смотришь на проносящиеся бесконечные стены, ощущение невесомости. Тело тяжелое, даже пальцем не пошевелить, а сердце, напротив, выскакивает из грудной клетки испуганным кролем, то ли от теплых слов сухим электронный шрифтом, то ли действительно уже летишь.
А после, выехав из туннеля, закрываешь глаза. Тебя окутывает песочный кокон. Непонятно ,откуда он взялся в городе, но он точно есть. Все звуки, кроме шума ветра, будто за стенкой. И ты на мгновение задумываешься, а где же здесь реальность, а где сон. Греза наяву - новая ступенька в доме сновидений. В этом доме люди учатся быстро засыпать, учатся не боятся кошмаров, учатся жить во сне и спать наяву, учатся оживлять фантазией прикосновения, запахи и звуки. Этот дом не плохой и не хороший. Там может быт опасно, а может быть там можно взять перерыв и научиться чему-нибудь полезному. В этом доме каждый сам по себе, хотя, возможно, я просто не нашел еще нужной ступени. Я не смог избавиться только от одного страха во сне - боязни не проснуться.
Но на самом деле это все не важно. Просто сейчас хорошо, будто переродился. И кажется, словно на любую гору можно вспорхнуть играючи. Счастье - оно очень близко, за ним не нужно ходить, оно всегда с нами. Просто оно выжидает, пока на него удосужатся обратить внимание.Чтобы быть счастливым, не нужно воображения. Для этого достаточно парочки строк с другого конца сети, а может голубого неба в пушистых облаках.
воскресенье, 06 июля 2014
*Yan*
Чужая лента шоссе. Она близко от моего дома, но всегда вызывала отчужденность, неприязнь. А теперь нет. Теперь я вспоминаю жаркое лето и холодные дожди, и песок на пятках. А еще невесомый нежный пух под пальцами. Я люблю осязать Мир, и Ты мне запомнился именно этой воздушностью. Пусть наши разговоры были тяжелы и тянули к земле, пусть мы лишь два незнакомца, столкнувшиеся на миг судьбой. Я беру на себя дерзость утверждать, что Тебя знаю. Такая хрупкая и легкая оболочка, такой ураган внутри! Это не имеет к нам абсолютно никакого отношения, но мне просто нужно сказать, что от Тебя не оторвать глаз.
суббота, 05 июля 2014
*Yan*
Никто из нас не склонен к магии, кроме самой простой и мощной на свете - к воображению. За спиной шуршит гибкое и сильно дерево. Я уверен, оно бы вполне выдержало всю нашу стаю. Разумеется ту ее часть, которую я видел и осязал.
Истерзанные пятнистые руки жгут все, что попадается под руку. Пахнет жженой пластмассой. Не самый приятный запах, но именно сегодня он не раздражает. Мои руки присоединяются к пятнистым, греют ладони над цветными языками. А они правда цветные, к желтому и красному примешиваются зеленый и синий. Люблю такой огонь. Так и вертится на языке слово "правильный", но за весь вечер остается не произнесенным. Потом к мусору добавляются листья и обрывки наших пожеланий. Над костром греются уже восемь рук. Он больше не потухнет от ветра, мы прикроем.
Минуты быстро утекают, как всегда, когда никуда уходить не хочется. И вот пламя медленно тухнет, дотлевают последние обрывки бумаги. Двое из нас покидают уютный зеленый ковер, но на моих руках еще отчетливо держится сухой след огня, а одежда пахнет жженой пластмассой.
На поляне под крепким деревом твориться магия. Это не амулет, выплавленный из всего, что попалось под руку и спрятанный от чужих глаз, не огонь, переливающийся красками. Это наши сплетенные руки и спутанные мысли, искреннее пожелание счастья всем, кто сидит рядом.
Истерзанные пятнистые руки жгут все, что попадается под руку. Пахнет жженой пластмассой. Не самый приятный запах, но именно сегодня он не раздражает. Мои руки присоединяются к пятнистым, греют ладони над цветными языками. А они правда цветные, к желтому и красному примешиваются зеленый и синий. Люблю такой огонь. Так и вертится на языке слово "правильный", но за весь вечер остается не произнесенным. Потом к мусору добавляются листья и обрывки наших пожеланий. Над костром греются уже восемь рук. Он больше не потухнет от ветра, мы прикроем.
Минуты быстро утекают, как всегда, когда никуда уходить не хочется. И вот пламя медленно тухнет, дотлевают последние обрывки бумаги. Двое из нас покидают уютный зеленый ковер, но на моих руках еще отчетливо держится сухой след огня, а одежда пахнет жженой пластмассой.
На поляне под крепким деревом твориться магия. Это не амулет, выплавленный из всего, что попалось под руку и спрятанный от чужих глаз, не огонь, переливающийся красками. Это наши сплетенные руки и спутанные мысли, искреннее пожелание счастья всем, кто сидит рядом.
четверг, 26 июня 2014
*Yan*
Зарываешься в угол, закрываешь глаза. Отскабливаешь от себя назойливую болтовню и ворох чужих эмоциональных всплесков. Один... остался только Мир вокруг. Ветер гуляет по всему телу. Цепляется за кончики пальцев, скользит в рукава и ворот футболки, шепчет в уши, перебирает волосы на макушке. Он холодный, но от него не зябко, когда тело расслаблено и открыто.
Такие, казалось бы, простые вещи как ветер. Часто ли их замечают? Осознают, что это удивительно и приятно - существовать и чувствовать?
...
Вчера было тепло. Шорох спокойной, ласковой стихии, глубокое и одновременно очень близкое ночное небо, бирюза танцует с ветром. Красиво. А глаза друзей сияют, светятся. И вовсе не темно. Все так ясно видно.
Салют будто вызван этими сияющими глазами. Он громыхает совсем близко. Так, что гром отдается от самых пяток и проходится по сердцу. Падающие звезды и цветные спирали в пол неба. Нет нужды что-то говорить, что-то делать. Застываем и становимся частью копны искр.
...
Огненные языки под пальцами, и две спины - кошачьи, худые. Руки лучше знают, куда им нужно. Они сами гладят и почесывают. Главное - это не думать, а если и думать, то о чем-нибудь нездешнем. Даже с закрытыми глазами можно понять, когда вытягивают шею и жмурятся. Приятно, будто это меня гладят. К этому быстро привыкаешь, пальцы уже снова ищут чужую спину, но сегодня уже ее не найдут, ну и ладно. Этого достаточно, пока в них еще есть память.
Такие, казалось бы, простые вещи как ветер. Часто ли их замечают? Осознают, что это удивительно и приятно - существовать и чувствовать?
...
Вчера было тепло. Шорох спокойной, ласковой стихии, глубокое и одновременно очень близкое ночное небо, бирюза танцует с ветром. Красиво. А глаза друзей сияют, светятся. И вовсе не темно. Все так ясно видно.
Салют будто вызван этими сияющими глазами. Он громыхает совсем близко. Так, что гром отдается от самых пяток и проходится по сердцу. Падающие звезды и цветные спирали в пол неба. Нет нужды что-то говорить, что-то делать. Застываем и становимся частью копны искр.
...
Огненные языки под пальцами, и две спины - кошачьи, худые. Руки лучше знают, куда им нужно. Они сами гладят и почесывают. Главное - это не думать, а если и думать, то о чем-нибудь нездешнем. Даже с закрытыми глазами можно понять, когда вытягивают шею и жмурятся. Приятно, будто это меня гладят. К этому быстро привыкаешь, пальцы уже снова ищут чужую спину, но сегодня уже ее не найдут, ну и ладно. Этого достаточно, пока в них еще есть память.
понедельник, 23 июня 2014
*Yan*
Улавливаю запах живой почвы и дождевых червей, сладковатый - садовой травы, и теплой загородной пыли. Взгляд цепляет оранжевую в закатных лучах высотку, телефонную будку. Появляется желание подойти к ней и проверить гудок. Интересно, как часто ей сейчас пользуются? Чувствую, что мои ноги сейчас идут не по курортным улочкам Сочи, а по челябинской дороге. Окружение смутно знакомо. Будто я снова вернулся в детство. Вот сейчас ко мне подойдет моя бабушка, возьмет за руку и мы пойдем к соседке покупать молоко и яйца. А дома нас ждет отварная картошка с овощами, прямо с грядки и горячее мягкое мясо. Будем заливать жаркие дни чаем с лимоном, а из забот будет только поливка огорода и сушение коготков. Это такие цветы. Мне они всегда казались своенравными. Не могу сказать, почему, запах у них был такой. Мне хочется еще немного побыть в прошлом, пропитаться тем временем, когда все, что ни сделаешь и ни скажешь, будет правильным. А закинуло меня сюда, когда в кафе я зарылся носом в большого медведя, который на ощупь был точь в точь как мой, подаренный на пятилетие. Я не хочу сейчас уходить, но и оставаться надолго не имею никакого желания.
пятница, 20 июня 2014
*Yan*
На границе ночи и утра под тяжелым влажным небом слетело в ладони лису имя. "Теперь я не безымянный!" - кричало в нем и рвалось наружу. Имя не выбирают, оно становится твоим, как только его произнесет близкое тебе существо. -"Кристофер" - читают на упавшей звезде тонкую вязь. Нестерпимо хочется смеяться
*Yan*
Вчера ночью на перекрестке под летним дождем я встретил лиса. Я знал его заочно, но мы никогда не встречались нос к носу. Он был раздражен сыростью, чихал и отряхивался от налипших листьев и травы. Он мог преспокойно переждать дождь в теплом доме среди людей, ведь его любили. Домашний скот местные не разводили, лис питался в лесу и никогда никого не трогал, поэтому разногласий у них не было. Огненная шерсть привлекала взгляды, а блестящие глаза смотрели неотрывно, настороженно. Он никогда не будет жить в чьем-то доме, он слишком любит лес и свое одиночество. Но как бы он ни старался спрятаться от чужого внимания, ему не избавиться от ворона, прилетающего к нему с рассветом. Эта птица - единственное существо, которое лис пускает себе за спину.
Почему я так много о них знаю? Ворон - мой близкий друг. Каждое утро он покидает меня, чтобы встретить солнце на их с лисом любимом холме.
Почему я так много о них знаю? Ворон - мой близкий друг. Каждое утро он покидает меня, чтобы встретить солнце на их с лисом любимом холме.
